Зависимость, как мы ее понимаем, и что мы с нею делаем. От тюрьмы до гуманизма

Существуют разные представления о зависимости. Соответственно этим представлениям и относятся к зависимости в обществе по-разному. Не всегда это отношение осознается. Сколько представлений, столько и способов взаимодействия с ней. По тому, как обращаются с зависимыми, можно понять, как понимается сама зависимость. Разные подходы к зависимости и будут описаны и проанализированы в данной статье. В каждом подходе будут рассмотрены понимание зависимости, отношение к зависимому, кто за что отвечает, как себя чувствует зависимый при таком подходе и другие интересные детали. Итак:
1. Моралистический подход.
2. Социальный.
3. Медицинский.
4. Религиозный.
5. Компенсирующий.
6. Понимание гуманистической психотерапии.

Задумывались ли вы над тем, как вы относитесь к зависимости? Как относятся ваши друзья, знакомые? Согласитесь, от того как мы понимаем зависимость, как мы ее видим, зависит и наше отношение к ней и наши действия.

Может быть, вы скажете зависимость — зависимости рознь? Вот, одно дело, я периодически не могу жить без сладкого, или периодически зависаю в сети, а вот этот синий бомж – это другое дело. Вот, если я иногда ем слишком много и потом мне плохо, это от того, что я слабоволен (?), это плохо, но позволительно, а вот, Коля из моего подъезда – наркоман, уже несколько раз в больнице лечился (пока не помогает) и это – непозволительно. Если вы думаете примерно так, то вы скорее разделяете точку зрения, которая утверждает, что зависимость, как минимум – слабоволие, и как максимум – порок. Если дело в силе воли, то тем более – это порок, и если я позволил себе так распуститься до такой степени, то меня уже могила исправит.  Раз порок, то сам и виноват, значит, либо наказывать, это мягкое отношение, либо просто радикально изолировать, раз могила исправит. И уж самый радикальный – стрелять их надо, дышать легче будет! Таким образом, при понимании зависимости как порока, мягким отношением будет тюрьма, поселения, жестким – смертная казнь.  Общество и отдельный человек, исповедующий такой подход, будет таким образом стремиться обезопасить само себя, по-видимому, исходя из чувства отвращения и инстинкта самосохранения.

Попробуем встать на позицию зависимого, и пережить, что он чувствует при таком отношении к себе. Легко можно предположить (хотите точно, спросите их сами), что чувствует унижение, страх, гнев, а зачастую – растерянность. К чему побуждается человек, попадающий в тюрьму? Он получает двойное послание. С одной стороны, он побуждается к исправлению, с другой стороны, попадая в тюрьму, в лагерь, он оказывается в криминальной среде, правила которой ему приходится соблюдать. Соответственно, он побуждается стать частью криминального сообщества. Бывает, что люди действительно исправляются. Находясь в заключении, есть возможность подумать, переосмыслить свою жизнь, принять решение больше к старому не возвращаться. Однако, такое решение затруднительно вследствие вышеупомянутой окружающей среды. Стоит спросить: кто в этом случае несет ответственность за продолжение употребления наркотика или его прекращение? Отнесемся всерьез к ответу на этот вопрос, ведь он не очевиден, особенно для самого зависимого. Кто обычно отвечает? Тот, кто принимает решения. Кто принимает решения о наказании, мере пресечения, об освобождении? «Вот, кто меня закрыл, тот пусть и отвечает» — прямо так и звучит в ответ. Итог мало предсказуем, и известно, что зачастую такая перспектива заканчивается рецидивом, как в медицинском, так и в юридическом смысле этого слова. Назовем такое понимание моралистическим. Кстати, также моралистически звучат и самооправдания (=обвинения кого-либо) самих зависимых.

Рядом с этим пониманием соседствует другое, тоже распространенное: с кем поведешься того и наберешься. Приходилось ли вам говорить своему ребенку, что лучше дружить с Ваней, а вот с Валей даже лучше не встречаться? Он из дурной компании, объясняли вы ему. Некоторые могут привести изречения древних: дурные сообщества развращают нравы. Это правда? Да, это правда, и тогда надо менять окружение. Не секрет, что для многих ребят просто не остается выбора: попадая естественным образом во двор, они оказываются в соответствующей дворовой компании, в которой уже почти все курят «траву», или курят не все, но курить траву – это круто. Возможно это училище или любое учебное заведение. После лечения в больнице наркоман возвращается в свое прежнее окружение, в свой дом, проходит через свой двор, а там – друзья… В соседнем дворе – барыга, через улицу – участковый. Когда он видит кого-нибудь из них, он волнуется, он прежде уже понял, если он хоть раз уколется, то все повториться опять. Как избежать этих встреч? Избежать не получается. Раз после очередной неприятной встречи встретил старого друга, вместе помянули прошлое, хорошо посидели, он угостил. Через полгода, с набитой дозой, избитый кредиторами, он соглашается на предложение измученной матери уехать в деревню к родственникам подольше (сдаться на год в загородный центр, возможны варианты). Да, — думает он, — надо валить отсюда. На этот раз он чувствует надежду. Его перспективы неясны, может быть, действительно, протрезвеет. Его жизнь будет более определенной, если он будет держаться своей линии твердо, осядет в деревне, построит дом, заведет семью, и будет жить тихой, светло-радостной жизнью хуторянина.  Если он вернется в город, он может вернуться к началу. Назовем такое отношение к проблеме зависимости социальным. Потребление наркотиков определяется социальным окружением, в каком оказывается человек. Если вокруг я вижу потребителей наркотиков, мне нужно уехать туда, где я их не буду видеть. Если человек употребляет наркотики, значит, их легко достать, значит, его соблазняют, он соблазняется, значит, его надо поместить в такое окружение, где соблазнов не будет. Эта точка зрения во многом смыкается с предыдущей (моралистической). Один из радикальных способов смены обстановки – заключение (в тюрьму, конечно). Смена обстановки происходила прежде и при помещении больного в ЛТП, она подразумевается и при переезде в долгосрочные загородные центры. Такой подход разделяют организаторы таких центров, чиновники, радеющие за восстановление старых ЛТП, а также те зависимые и их родственники, которые возлагают свои надежды на долговременную смену обстановки. Ответственность в данном случае размывается и адресуется окружению и обстоятельствам.

Заметим, между прочим, что между путешествиями зависимый периодически подлечивается, реализовывая еще один интересный подход к зависимости – медицинский. Зависимость, здесь можно все назвать своими именами — алкоголизм и наркомания, рассматривается, как хроническое, прогрессирующее заболевание, приводящее к деградации, и, в конце концов, к смерти. При этом врачами именно так и понимается, но видимо, в отношении больных они это понимание не распространяют. Возможно, таким образом, превратно исполняя врачебную тайну. Врач – хранитель тайного знания, больному о своем заболевании знать не обязательно, вдруг испугается. Простите, что я ерничаю, но, что —  правда, то – правда: врачи в повседневной своей наркологической работе не очень озабочены разъяснением своим больным сути заболевания. Задача простая: надо лечить, и лечить медикаментозно. Вы знаете, что врачи любят лечить? Лечить, это значит, в организм больного надо вводить разные вещества, которые должны благоприятно повлиять на его состояние, лучше внутривенно. Особенно хорошо врачи справляются с лечением психозов и острой абстиненции (по-русски — похмелья) у алкоголиков и наркоманов. К чему побуждается зависимый в этом случае? Делать, как велит доктор, он лучше знает. Как себя чувствует больной? Больным себя и чувствует. «Я – больной. Чего вы хотите от такого больного человека, как я? Мое дело придти, лечь на койку. Вы меня лечите». Если я больной, и я не знаю, что там у меня внутри рвет меня на части, а врач знает, он знает, как меня лечить, я отдаюсь в его руки». Зависимый чувствует себя беспомощным, слабым, он – пассивный объект для медицинских манипуляций. Ответственность возлагается на доктора. Преимуществом этого подхода является ясное и четкое понимание зависимости, как заболевания, и возможность получения зависимым определенной помощи, зачастую именно той, в которой он нуждается, имеется ввиду, снятие симптомов острой абстиненции.  Лёжа на больничной койке зависимый может поразмыслить и принять, что он действительно болен и полумерами ему не обойтись. Однако такого принятия может не произойти, и человек будет использовать свой диагноз, как козырную карту: «Не видишь – плохо мне. Болею!» Помимо манипулирования своим диагнозом, недостатком подхода является временность воздержания. Кодирование, подшивки, химзащиты ограничены определенным сроком, и не могут обеспечить зависимому устойчивой трезвости.

Но еще не все потеряно, и зависимый оказывается в монастыре или в христианском реабилитационном центре, где он знакомится с еще одним понимание зависимости –
с религиозным. Поскольку ни я, и никто из моих знакомых не сталкивались с подходами к зависимости других религий в практическом исполнении, то речь пойдет о христианском понимании. Практическое исполнение такого подхода – переезд в отдаленный приход, монастырь, религиозный центр, который специализируется на реабилитации зависимых.

Зависимость здесь – следствие греха.  Поступки, совершаемые под влиянием зависимости, почти всегда – грех (обман, кражи и проч.) Если зависимый признает свою греховность, он чувствует себя виноватым.  Возможно, еще он чувствует надежду, что на этот раз все устроится, он покается, Бог его простит, даст ему здоровье, внутренний покой. Лечебным средством является покаяние, послушание. Внешнее исполнение: «ora et labora», — «труд и молитва», работать и слушаться. Слушаться, смиряться. Тяжело это зависимому. Чтобы искренно покаяться следует искренне признать и пережить свою вину, признать свою слабость, свою малость. Ох, как это тяжко.  Справедливости ради скажу, что переезд на долгосрочное пребывание – крайняя мера, применяемая в этих тяжелых случаях, т.к. просто на старом месте зависимому никак не удается покаяться. Задача, к решению которой зависимый в этом случае побуждается — это воцерковление; чтобы вполне освободится от греховного пристрастия, человеку необходимо приобщиться к Церкви, стать ее членом, чтобы можно было полноценно питаться всеми благодатными дарами, которые предоставил «Господь любящим Его». Эти задачи зависимый решает сам, он сам несет ответственность за свою жизнь, и за нее отвечает перед Богом. Преимущества: человек может получить мощную поддержку и от людей — членов Церкви, и через церковные таинства, он может обрести и укрепить свою веру.  «Все возможно верующему». Но вера – состояние плавающее, волнообразное особенно у зависимых неофитов, да и у всех людей бывают темные периоды. А тем временем сохраняется тяга, и зависимый человек не очень знает, что ему с ней делать. Еще один подводный камень – человек может попытаться убедить себя в своей вере, выучить правила и каноны, цитаты из Св. Писания, стать начетчиком, а внутри все также будет свербить ретивое, воображение будет рисовать манящие картины вожделенного употребления. Человек может снова срываться, совершать компульсивные поступки, затем переживать снова чувства стыда и вины. Самое худшее, что может быть – он отчаивается.  Перспектива: или отдаться Церкви со всеми потрохами, и верить-верить-верить, или – отчаяние.

Возможно и зависимые, и вы, читатель, могли слышать еще об одном направлении, еще одном способе обращения с зависимостью, и именно о программе «12 шагов.» К примеру, зависимый узнает о ней от себе подобных, но уже трезвых собратьев, когда он лежит больнице.  Ему предлагают 12 шаговую реабилитацию. Тогда это будет реабилитационный вариант, называемый Миннесотской моделью. Эта модель является как бы подступом к основной программе, т.к. 12 шагов сразу трудно принять, почувствовать, и зависимому предлагается введение в программу, чтобы пока только попробовать, познакомиться. На одной из лекций он может услышать, что этот подход называют компенсирующим. Зависимость понимается, как болезнь внутреннего недостатка, дефицита, который зависимый прежде пытался компенсировать при помощи психоактивных веществ, от которых было только поначалу хорошо, позже становилось только хуже. Точное описание ранее придумали анонимные алкоголики: «у нас аллергия на алкоголь». Заболевание так и понимается, внутренний недостаток так и проявляется: страсть как хочется наркотиков, но от них разрушается жизнь. Для умных: зависимость это — компульсивное (вынужденное) влечение к тому, что тебя убивает, и с чем ты не можешь справиться самостоятельно. Внутренний дефицит может быть скомпенсирован извне, с помощью силы, которая превозможет твою слабость, твое бессилие перед зависимостью, перед наркотиками. Речь идет о ресурсах, которые можно найти вовне себя, в окружающей среде. Предлагается только самому искать эту помощь, учиться просить о ней, принимать ее. Последовательность такова: стационарная реабилитация в больнице, позже – амбулаторная реабилитация, позже поддерживающие группы анонимных алкоголиков (АА), анонимных наркоманов (АН). Вначале зависимый чувствует себя напряженно, недоверчиво, он пугается, стесняется на группах. Позже, пообвыкнув, он замечает, что находится среди себе подобных, но трезвых людей, что он принят, он здесь свой. Он может почувствовать облегчение, даже радость, надежду. Кстати, он побуждается стать членом этого сообщества, сообщества выздоравливающих зависимых людей. Таково его движение, движение социальной реабилитации: сначала членство в сообществе АА, АН, усвоение его правил и традиций, потом, постепенное расширение сфер освоения, дом, семья, работа. Недостатки можно найти и здесь, их видно на «срывниках». Люди могут внешне усваивать язык сообщества, но правилам не следовать, человек может, как попугай, повторять лозунги, но внутри себя будет по-прежнему звучать: «дай, и близко не подходи». Перспективы зависимые люди видят перед собой и могут слышать о них каждый день на собраниях: или ложь и – тюрьма, больница, смерть, или честность и — трезвость «только сегодня», на всю оставшуюся жизнь. Особенности подходов я обобщил в таблице: